Бартоломе де Лас-Касас защитник индейцев - Страница 24

Мигель выпил воды и немного отдышался:

— Нет, вы даже себе не представляете, что произошло! Сидите тут со своей арабской грамматикой! Я получил письмо от Диего…

— Ну и что же?

— Ты понимаешь, он уже плывет!

— Кто — он? Диего?

— Диего тоже, но разве я вам не сказал, что дон Кристобаль отправился в свое великое плавание?

Юноши вскочили.

— Мигель! — вскричал Бартоломе. — Если ты сейчас же не придешь в себя и не расскажешь по порядку, что происходит, мы не ручаемся за твою жизнь.

— По-моему, пусть лучше Мигель просто прочитает нам письмо своего брата, — сказал рассудительный Леон.

— Правильно! — ответил немного успокоившийся Мигель. — Как я сам не сообразил? — и он вынул из кармана смятое письмо, которое добиралось до Саламанки почти два месяца.

...

«Палос, 2 августа 1492 года,

на борту каравеллы „Санта-Мария“.

Дорогой брат Мигель! Когда ты получишь это письмо, попутные ветры будут нести нашу каравеллу на юг, к Канарским островам. Тебя поразит моя весть, но, скажу по чести, я сам до сих пор не могу прийти в себя. Завтра, то есть 3 августа, мы отплываем от гавани Палос в великое плавание. Мы — это дон Кристобаль, наш адмирал, и весь его экипаж… Но послушай все по порядку, брат мой, хотя и кратко, я постараюсь изложить тебе события последних дней. Как ты знаешь, перед самым рождеством прошлого года произошла встреча дона Кристобаля с королевой в лагере Санта-Фе близ осажденной Гранады. Но эта встреча не принесла счастья нашему другу и родственнику, ибо война с маврами еще не была окончена. Тогда дону Кристобалю показалось, что дело его зашло в тупик, и он решил уехать к своему брату во Францию. Дон Кристобаль простился с женой, с маленьким Эрнандо и с нами и поехал за старшим сыном Диего в монастырь Ла-Робида. И там приор дон Хуан Перес уговорил его еще раз попытать счастья у королевы. Вторая встреча дона Кристобаля с королями состоялась в январе 1492 года, вскоре после взятия Гранады, также в лагере Санта-Фе. Но король был настроен против планов дона Кристобаля. И снова он уехал еще более огорченный, чем в первый раз; за свое долгое пребывание в Испании, говорил дон Кристобаль, он проглотил столько обид и оскорблений, что с него хватит! И он оседлал мула, сложил во вьюки карты и инструменты и, сопровождаемый своим верным другом доном Хуаном Пересом, направился в Севилью, чтобы там сесть на корабль, отплывающий во Францию.

Но так случилось, что в тот же день королеву посетил Луис де Сантанхель, хранитель королевской казны. Он убеждал ее высочество принять условия дона Колона. Говорят, казначей сказал королеве, что экспедиция будет стоить не более, чем неделя развлечений ее супруга короля. А выгоды, которые принесет Испании в случае успеха экспедиция, не только покроют расходы, но и послужат славе и богатству короны. И этот Сантанхель столь искусно убеждал королеву, что она послала гонца, который перехватил дона Кристобаля на мосту Пинос за две лиги от Гранады!

17 апреля король и королева утвердили проект договора с доном Колоном и обещали ему высокие титулы Адмирала Океана-Моря и вице-короля новых земель в случае удачи. Говорят, что более, чем словесные убеждения, подействовали один миллион сто сорок тысяч мараведи, которые ссудили королеве в долг Сантанхель и богатый севильский купец Франсиско Пинело! Не закладывать же было королеве свои фамильные драгоценности, ибо иных средств у испанской короны сейчас нет!

Снаряжали нашу флотилию в Палосе, и состоит она из трех отличных быстроходных каравелл, которые называются „Санта-Мария“, „Нинья“ и „Пинта“. Капитанами каравелл будут сам адмирал и братья Пинсоны, искусные моряки, которые происходят из старинной семьи мореходов. Всего в нашем экипаже 90 человек. Я назначен маршалом флотилии, Эсковедо — нотариусом, Сеговия — контролером. Есть у нас в экипаже один тип, стяжавший в Кордове печальную славу распутника и пьяницы. Это Гутьеррес, королевский лакей, примазавшийся к флотилии в качестве бомбардира. Доставит он нам хлопот, предвижу!

Брат мой, Мигель! Сегодня вечером мы покаялись в наших грехах, получили отпущение и причастились в церкви святого Георгия, покровителя Генуи, родины нашего адмирала. Только что юнга зажег на нактаузе лампу и прозвучала вечерняя молитва моряков:

Дай нам, господи, доброй ночи,
Доброго плавания дай кораблю!

Прощай, дорогой Мигель! Теперь ты должен взять на себя заботу о семье, ибо отец наш стар и немощен. Дон Кристобаль просил обнять тебя и передать, чтобы ты не забывал тех слов, которые он сказал при вашем последнем свидании.

Когда Мигель кончил читать, Бартоломе воскликнул:

— О Мигель! Чего бы только я не отдал, чтобы быть на одной из этих каравелл с твоим братом и Адмиралом!

Мигель молча обнял друга.

— Это только первое плавание, друзья, — сказал он немного погодя. — Кто знает? Может, нам и придется вместе бороздить океан. Я убежден, что дона Кристобаля ждут великие открытия! А теперь и мне надо думать о пути.

— Как, — спросил Леон, — ты хочешь покинуть университет?

— Ты же слышал, что пишет мне Диего, — печально, но твердо ответил Мигель. — Отец стар и болен, жена брата с малолетними детьми, жена дона Кристобаля с маленьким Эрнандо и пасынком Диего. Они нуждаются во мне. Я могу уже получить степень бакалавра медицинских наук и работать лекарским помощником или вычерчивать карты. Это даст мне сейчас необходимый заработок, чтобы мы могли жить в достатке. А потом пригодится, когда я пойду служить к Адмиралу!