Бартоломе де Лас-Касас защитник индейцев - Страница 3

К оглавлению

3

Образ этого человека, наделенного чистым умом и мужественным сердцем, рисует данная книга. Она не является историческим исследованием, она — роман, но автор ее стремился возможно вернее передавать точные исторические факты, пересказывать или сообщать в переводах подлинные документы, отступая от исторически засвидетельствованных фактов только там, где в биографии его героя имеются белые места, когда нельзя установить точно, что именно в определенные моменты с ним случалось. Большинство выведенных в романе персонажей — реальные исторические лица, и характеристики их также, насколько возможно, историчны. Только изредка приходилось автору для достижения художественного эффекта сводить двух исторических героев в одно лицо или вообще изобретать одного из них.

Главное, к чему стремился автор, это к тому, чтобы читатель почувствовал яркий, пряный колорит времени, в котором жил его герой, вдохнул тот воздух, которым он дышал, и чтобы герой этот, один из первых борцов с капитализмом и его исчадием — колониализмом, стал для него живым, а может быть, и любимым.

...

Часть первая
Юность

Путешествие в Саламанку

…Я же отеческий край и поля покидаю родные…

Вергилий

Ранним осенним утром 1489 года из Севильи выехала большая карета, запряженная четверкой вороных лошадей. Карету сопровождало четверо вооруженных всадников.

Вот уже позади осталась Севилья, лежавшая словно светлый драгоценный камень в оправе из серебристых оливковых рощ и зеленых виноградников.

Впереди были десятки лиг по равнинам Кордовы, по гористым дорогам Сьерры-Морены и Сьеры-де-Гвадаррамы, отделяющих благодатную Андалузию от суровой Старой Кастилии.

Из окон кареты с любопытством выглядывали два румяных мальчишеских лица. Еще бы, ведь Бартоломе и Леон впервые выезжали из родного города в такое дальнее путешествие: их путь лежал в Саламанку, в университет!

Бартоломе и Леон были давними друзьями. Леон — круглый сирота, племянник каноника Андреса Бернальдеса, вместе с Бартоломе готовился к вступительным экзаменам. Менее чем час назад судья дон Франсиско Педро де Лас-Касас и каноник Бернальдес давали последние наставления лисенсиату Хуану де Маркосу, который сопровождал мальчиков.

— Прошу вас, лисенсиат, соблюдать сугубую осторожность, ибо перемирие с маврами окончено. Страна находится в состоянии войны. Мавры часто тревожат набегами пограничные селения, — сказал дон де Лас-Касас.

— Наш путь лежит в стороне от границы, сеньор, — ответил Маркос. — До крепости мавров Альхамы добрых десять лиг.

— У нас есть оружие! — воскликнул Бартоломе, и его черные глаза загорелись. — И мы, потомки доблестного Сида, не уроним чести кастильцев!

Дон де Лас-Касас погрозил ему пальцем и сказал Леону:

— Ты старше моего сына, Леон, почти на два года, и я верю, что будешь ему братом. Хотя Бартоломе на днях исполнилось пятнадцать лет, иной раз он говорит и поступает, как неразумное дитя, — и отец потрепал сына по темной, коротко остриженной голове.

Мальчики промолчали, но с тайной гордостью погладили короткие шпаги, врученные им при отъезде. Что скрывать, опасная стычка с маврами казалась им весьма увлекательной!

— Надеюсь, что ничего не случится, — возразил лисенсиат. — Благодарение богу и заботам досточтимого сеньора Лас-Касаса — мы снабжены хорошей вооруженной охраной и быстрыми лошадьми!

Когда Севилья осталась позади, лисенсиат сказал:

— Отличная погода, мои юные коллеги! Это хорошее предзнаменование для нашего путешествия!

Он славный, этот лисенсиат Маркос, и прекрасно понимает состояние своих спутников. Хотя уже прошло более десяти лет, как Хуан Маркос окончил университет, все же отъезд из родного дома никогда не забывается.

Покачивание кареты убаюкало лисенсиата. Он спит, и с его лица долго не сходит улыбка.

Вот они проезжают первую придорожную венту. Около нее — большой караван. Множество мулов нагружено тюками, бочками, а иные оседланы для всадников. Шум, крики, лай собак, хлопанье бичей поразили Бартоломе и Леона. Высунувшись из кареты, они с интересом наблюдали за караваном.

— Вероятно, мы уже проезжаем венту «Черный вепрь», — сказал, зевнув, проснувшийся лисенсиат. — О, да здесь большой караван. Уверен, что тут есть и студенты, которые, как и мы, направляются в Саламанку.

И действительно, в пестрой и шумной толпе купцов и погонщиков можно было увидеть несколько юношей в традиционной одежде студентов — в черном ферреруэло — коротком плаще с воротником без капюшона; на голове у студентов были черные береты.

— А почему они едут с караваном? — спросил Бартоломе у лисенсиата, когда вента осталась позади и только облако пыли клубилось за каретой.

— Путешествие по нашим дорогам не безопасно. И вот небогатые студенты, которые не могут, как мы, ехать в карете или верхом в сопровождении вооруженных слуг, вынуждены присоединяться к торговым караванам.

— Но ведь это очень медленно, — заметил Леон.

— Вы правы, но зато не так страшно нападение мавров или разбойников.

— Разве тут есть и разбойники? — у Бартоломе загорелись глаза.

— К сожалению!.. Бродяги, воры и беглые каторжники — весь этот сброд частенько собирается в шайки и грабит на дорогах. Конечно, у бедных студентов, кроме их мулов и плащей, нечего взять, но разбойники не брезгуют и этим.

3