Бартоломе де Лас-Касас защитник индейцев - Страница 8

Дон Гайала не добавил, что вента бывшего монаха пользовалась такой дурной славой, что после его смерти никто не захотел купить ее.

Погонщик пошел вперед. Тропинка стала настолько узкой, что всадники вынуждены были сойти с мулов.

Вскоре они очутились перед вентой. Крыша ее почти развалилась, дверь едва держалась на петлях, окошки забиты досками. Во дворе перед домом было привязано несколько мулов и лошадей. Двое мужчин кормили собак.

— Вот мы и пришли! — сказал дон Гайала. — Поставьте своего мула в сторонку, сеньор студент. Эй, Харамильо! — крикнул он. — Задай корму и напои наших мулов, когда они остынут!

Смуглый парень, похожий на цыгана, кивнул головой.

— Пойдемте в дом, ваша милость! — сказал Камачо, выйдя из дверей венты. — Там вы согреетесь немного и сможете отдохнуть.

Сначала Мигель в темноте ничего не мог разглядеть. Потом глаза его привыкли к полумраку. На столе стоял огарок свечи и немилосердно коптил. Вокруг стола сидели мужчины, они потягивали вино из больших оловянных кружек и играли в карты.

— Десять песо! — крикнул кто-то охрипшим голосом. — Гром и молния! Играю на все!

Игроки рассмеялись и громко заговорили:

— Эге, Полилья!

— Раззадорили тебя!

— Это все Фенуччо виноват!

— Давай ему жару!

— Не спускай, Полилья!

— Клянусь дьяволом, он выиграет!

— Стой, Полилья! Не сходи с ума, овечья твоя голова! — укоризненно заметил пожилой мужчина в рваном камзоле, с завязанным глазом.

— Молчи, Карнехо, одноглазый черт! — сердито крикнул похожий на свечной огарок кривой человечек. — Не на твои играет! Ставь, Полилья, не робей! Это тебе не с маврами драться!

— Этот Полилья, — сказал Гайала, показывая на тощего верзилу итальянца в дырявом черном плаще, — так азартен, что его можно выпускать вместо донильеро! Кого хотите, хоть мертвого, увлечет! Только одеть получше, а то богатые игроки могут испугаться и принять его за пирата. Верно, Полилья?

Но итальянец так был увлечен игрой, что не обратил внимания на эти слова.

— Вот что, ваша милость, — подошел к Мигелю погонщик, — если вы хотите есть и пить, то садитесь за стол…

— Нет, нет, Камачо, я не голоден, а вот спать хочу, но… — и Мигель поглядел вокруг. Все скамьи были заняты игроками. На полу вдоль стен стояли какие-то тюки и бочки.

— Самое лучшее, — сказал Камачо, — лечь в этой каморке, — и он приоткрыл дверь в темную кладовую. — А здесь вам не дадут уснуть до утра наши игроки. В каморке есть свежее сено… Спите спокойно! На рассвете я вас разбужу.

Мигель так устал, что, войдя в кладовую, сразу же лег на кучу сена. Некоторое время он слышал возгласы и смех игроков, но вскоре крепко уснул.

* * *

Какая-то пичужка уже давно сидела на полуоторванной деревянной ставне и звонко пела: «Вставать пора, вставать пора!..»

Мигель с трудом открыл глаза и потянулся. Куда он попал? Почему так болят бока? И как он очутился на полу?! Он приподнялся на локте и… все вспомнил! Сквозь щели в кладовую пробивался солнечный свет. Мигель вскочил на ноги. Уже утро! Погонщик говорил, что на рассвете они уезжают. Мигель прислушался. На дворе — голоса, плеск воды, ворчание собак… Мигель толкнул дверь, но, к его великому удивлению, она не открылась.

— Уж не завалило ли ее бочкой? — Мигель стал толкать сильнее, но безуспешно. Тогда он начал стучать в надежде, что его услышат.

— Не шуми, приятель! — вдруг раздался у двери хриплый голос итальянца. — Потерпи немного, и тебя выпустят!

— Что случилось? — закричал Мигель. — Позовите сейчас же дона Гайала или Камачо! Эй, откройте, слышите?

— Ха-ха-ха! Знатные идальго сеньоры Гайала и Камачо приказали низко кланяться тебе и благодарить за твоего мула и твою кошку!

Мигель схватился за пояс. Кошелька не было…

— Ах ты, негодяй! Ты ответишь мне, разбойник!

— Потише, парень! Скажи спасибо, что тебя не раздели!

Мигелю была невыносима мысль, что его так легко провели. Он стал лихорадочно искать выхода из каморки. Окно! Правда, оно забито досками, но надо попытаться отодрать их шпагой. Доски были старые, и вскоре Мигель с трудом вылез из окна.

Шайка мошенников уже выехала со двора. Замешкались только двое: долговязый итальянец и одноглазый Карнехо. Они привязывали какую-то кладь к спине мула.

Мигель подбежал к ним:

— Вы бесчестные воры, разбойники и бродяги! Где мой мул? Отдайте мне его сейчас же!

Итальянец с угрожающим видом подошел к Мигелю:

— Ну, ты, щенок… Не очень-то разоряйся! — и он поднял на него бич.

Мигель мгновенно выхватил шпагу и плашмя ударил итальянца по руке. Тот взревел:

— Клянусь дьяволом, я проучу тебя, отродье! — и камнем рассек Мигелю голову. Одноглазый повалил Мигеля на землю. Шпага со звоном покатилась по камням.

— Вот за это мы с тебя сдерем твой наряд, проклятый мальчишка! — И пока один разбойник связывал Мигелю руки и ноги веревкой, второй стащил с него суконный плащ и камзол.

Мигель сопротивлялся как безумный, но безуспешно! Лицо его заливала кровь из раны, нанесенной итальянцем.

…Мигель не помнит, долго ли он пролежал на камнях двора, но почувствовал, что стало сильно припекать солнце. Он с трудом сел. Нестерпимо болела голова. Хотелось пить. Мигель попытался освободить руки. Ему это удалось. Разбойники спешили и завязали веревку не очень старательно. Развязав веревки на ногах, он добрался до колодца и с жадностью выпил из ведра холодной воды. Затем смыл кровь с лица. Голову кое-как обвязал платком. Нашел неподалеку свою шпагу. Теперь можно в путь! Но как далеко он сможет уйти? Без мула, без денег, полураздетый… Хорош студент Саламанкского университета!